пермской газете Звезда, 32, от 25 марта 2014.
Ангел на пуантах
Критики и близкие люди называют приму Наталью Балахничёву ангелом и маленьким беззащитным эльфом, спустившимся на землю
Беседовала Елена ИСУПОВА. Фото Владимира БИКМАЕВА
Восхищаются её деликатностью, хрупкостью, естественной виртуозностью в танце, лёгкостью и чуткой музыкальностью. Двадцать лет назад она окончила Пермское хореографическое училище. Тогда же стала героиней документального фильма Ефима Резникова «Пленники Терпсихоры», в котором режиссёр показал поединок двух индивидуальностей и характеров — юной ученицы и её наставника, легендарной Людмилы Сахаровой.
Педагог резко заявляет: «Делай до конца — и пошла отсюда вон!» Балерина отвечает молчанием и лишь про себя говорит: «Я устала от её давления, это так трудно, что иногда хочется всё бросить…» Но она не бросает до сих пор. Вот и недавно, во время гастролей театра «Кремлёвский балет», в постановке Андрея Петрова «Снегурочка» на сцене оперного балерина, как и всегда, блистала, завораживала каждым движением… И, несмотря на то, что старательно избегает давать интервью, для «Звезды» сделала исключение.
Народная артистка России во время репетицииНародная артистка России во время репетиции— Наталья, вы окончили училище в 1993 году, но ещё год оставались на стажировке у Сахаровой, почему?
— Я понимала, что такого мастера, как она, несмотря на жёсткий психологический нюанс, не найти больше нигде. Её профессиональному взгляду, её чутью я всегда доверяла на сто процентов. Тремя годами работы с Людмилой Павловной очень дорожу, ни на миг не забываю о том, чему она меня научила. До сих пор руководствуюсь теми вещами, которые она вложила в нас, всё врезалось в память, иногда думаю: «Тут диагональ, Людмила Павловна научила меня делать диагональ. А тут круг, Людмила Павловна научила, это я знаю». Очень легко, когда знаешь, как делать. Она установила самую высокую планку в отношении к искусству.
— Много лет вы служите в театре «Кремлёвский балет», когда и как там оказались?
— В 1994 году я участвовала в конкурсе «Майя», к которому мы целый год готовились с Людмилой Павловной. Так случилось, что в жюри был Андрей Петров, он и пригласил меня в свой театр. Действительно, в театре я уже почти двадцать лет, страшно сказать! Не думала, что так со мной получится.
— Разве не с самого детства вы мечтали быть балериной и представляли себя грациозно прокручивающейся на пуантах?
— Знаете, странная ситуация вышла: я не особо увлекалась балетом. Танец мне всегда нравился, а его силовая составляющая — нет. Воплощать в жизнь свою мечту — быть балериной — меня отправила мама. Она очень талантлива — училась в МГУ на мехмате, журналистике уделяла много времени, скрипачкой хотела быть (Наталья тоже училась в музыкальной школе по классу скрипки — авт.)… Когда мне исполнилось десять лет, мы приехали в Пермь из Кирова. Я прошла конкурс и поступила в хорео-графическое училище. Мама тогда сказала: «Не бойся, если тебе не понравится или что-то пойдёт не так, ты всегда можешь вернуться! Пусть этот год будет экспериментальным». Но всё сложилось хорошо — у меня были прекрасные педагоги, повезло с одноклассниками, учиться было интересно, и я осталась.
— Сахарова говорила, что в балете, как и в любой другой профессии, важно трудолюбие, а талант без трудолюбия везде и всегда — ничто. Согласны?
— Только не всё от одного человека зависит. Важно, как складываются обстоятельства, к каким педагогам он попадает. И конечно большое значение имеют качества характера, ведь в балете нужно много терпеть, много труда вкладывать, много времени тратить. Правда, для всех по-разному. Кто-то укладывается в час и за это время успевает огромное количество работы сделать, другой то же самое делает за четыре-пять часов.
— А у вас как было?
— Мой вариант — это пять часов, поэтому мне всегда приходилось много терпеть.
— Значит, самая большая трудность в профессии — это силовая часть? Или с течением времени она стала легче даваться?
— Нет, мне всегда было тяжело. Каждый божий день ты на грани, измождён, а свои пять часов отрабатываешь. Раньше думала, что все мучаются так, как я, что это часть профессии, её специфика. А буквально в последние годы узнала, что не все!
— Когда было совсем тяжело, что удерживало в профессии?
— У меня была идея фикс, что меня направили в балет вырабатывать характер, развиваться в духовном плане. И конечно профессия очень интересная. Несмотря на то, что приходится преодолевать много рутины, проходить через каждодневные тренировки, когда нужно не менее восьми репетиций, чтобы станцевать какой-то спектакль. Ведь в результате открывается то, что по-настоящему прекрасно и увлекательно, то, что называется творчеством. Стоит потерпеть — и выходишь на уровень, когда становится интересно всем — и зрителям, и педагогам, и тебе.
— Какие балетные партии можете назвать любимыми?
— Снегурочка — одна из самых любимых. Это прекрасный, гармоничный спектакль, на мой взгляд, просто шедевр — и постановка, и хореография, и музыка. В нём есть что-то неуловимо русское. Близка и сама героиня. Хотя многие из тех, кого я танцевала, на меня изначально не особенно похожи. Скорее со временем я им близкой становилась. Одна из любимых постановок — «Ромео и Джульетта», где я играю Джульетту, и «Жизель».
— Получается, вам близки нежные, романтические, умеющие жертвенно любить героини?
— Неважно, нежные они или нет, играть приходилось разных героинь, главное — чтобы они были живые и действовали, чтобы были интересны.
— В «Кремлёвском балете» вы танцевали, пожалуй, все ведущие партии: Золушку, Мари в «Щелкунчике», Одетту и Одилию в «Лебедином озере», Аврору, Бекки Тетчер, принцессу Флорину в «Спящей красавице»… Остались роли, которые хотелось бы сыграть?
— Конечно! Мне всегда нравилась Татьяна из «Евгения Онегина» балета Джона Кранко, но, к сожалению, он у нас не идёт. Что тут поделаешь? Может быть, когда-нибудь получится.
— Вам есть чему учиться в профессии?
— Как это ни удивительно, есть. Часто думаешь: «Я узнала всё, что нужно», а потом тебе открывается новый пласт, новые знания. И таких пластов в балете бесконечно много.
— Наталья, на пермской сцене часто выступаете?
— Спектакль в Перми танцую в первый раз. Несколько раз приезжала сюда на концерты по приглашению училища, но вообще в городе бывала нечасто, может быть, четыре или пять раз…
— Сцена Пермского театра оперы и балета гораздо меньше, чем сцена Кремлёвского дворца, где комфортнее танцевать?
— Кремлёвская сцена — огромная, от кулисы до её центра — 21 шаг. Пермская сцена — это другое пространство, более камерное. Хотя мне даже в голову не пришло их сравнивать! Образ Пермского театра сформировался с детских лет, я привыкла воспринимать его индивидуально, символически. Ведь когда мы учились, в театр ходили по многу раз в год и воспринимали его как храм, восхищались артистами, которые блестяще, мастерски владели профессией.
— Какой Пермь видится вам сегодня?
— Я всегда подозревала, что знакома лишь с очень маленькой частью города. Когда училась, жизнь была сосредоточена на небольшом пятачке — нескольких улицах рядом с училищем. Ещё знала, где находится почта, ЦУМ, гастроном, драмтеатр, церковь — и только. По дороге из аэропорта увидела, что город стал большим и красивым, почувствовала дух обновления, за двадцать лет многое изменилось.
— Навскидку назовите свою самую характерную черту.
— Я — монах-отшельник. Сижу в пещере и мало общаюсь с миром. Пожалуй, это самое основное. По этой причине избегаю интервью. Иногда бывает так: пообщаешься, и кажется — ничего страшного не произошло. Но чаще интервью возникают перед спектаклем, когда нужно беречь энергию. А через слово уходят мои эмоции и силы, внимание переключается и рассеивается.
— Хотелось бы пойти по стопам наставника — Людмилы Сахаровой — и тоже стать педагогом?
— Боюсь, мне будет жалко детей. Понятно, что за двадцать лет работы у меня накопилось много опыта, и если меня попросят что-нибудь подсказать, скорее всего, соглашусь. Но я знаю, как тяжело мне всё давалось. Даже сегодня, подходя к театру, думаю: «Господи, тяжелее, чем сейчас, мне ещё, кажется, не было!» А потом начинаю смеяться над собой, потому что повторяю эту фразу очень часто, в этом сезоне — уже раз сто! И в прошлом, и в позапрошлом, и каждый год, и каждый месяц, и каждый день… Поэтому собственноручно мучить детей я, наверное, не смогу.
— Никогда не жалели, что по настоянию мамы пришли в балет?
— Несмотря на то, что прийти в балет — не моя инициатива, я рада, что так сложилась судьба и мне удалось пройти двадцатилетний путь, это было то, что нужно. Счастлива, что училась в Пермском училище, где на девять лет полностью погрузилась в узкопрофессиональный мир балета, очень дорожу воспоминаниями об этом времени. А ещё хочу сказать слова благодарности всем педагогам, которые меня учили, всем-всем, кто как-либо коснулся моей души.
http://zwezda.perm.ru/newspaper/?pub=13029